13 декабря 1947 года на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было принято постановление «Об отмене карточной системы и денежной реформе». Так стартовала реформа, нанесшая чувствительный удар по накоплениям граждан послевоенного Советского Союза и оставившая неизгладимый след в народной памяти.
В свою очередь нарком (впоследствии министр) финансов СССР Арсений Зверев очень хорошо запомнил первое обсуждение темы реформирования советской денежной системы. А произошло это еще задолго до окончания Великой Отечественной войны.
Декабрьской ночью 1943 года в квартире Зверева зазвонил телефон. Когда нарком финансов снял трубку, выяснилось, что человеком, побеспокоившим его в столь поздний час, оказался Иосиф Сталин, только что вернувшийся в Москву из Тегерана, где с 28 ноября по 1 декабря прошла конференция глав Советского Союза, США и Великобритании. Напомним, что там впервые в полном составе собралась «большая тройка» — Сталин, президент США Франклин Делано Рузвельт и британский премьер-министр Уинстон Черчилль. Именно тогда советский лидер четко дал понять партнерам по переговорам, что после побед под Сталинградом и на Курской дуге, СССР в состоянии разделаться с фашистской Германией и в одиночку. Сталину надоели нескончаемые проволочки с открытием второго фронта в Европе. Понявшие это союзники тут же пообещали, что через полгода второй фронт в Европе наконец-то будет ими открыт. Затем «большая тройка» обсудила некоторые вопросы послевоенного устройства мира.
Неудивительно, что после успешно проведенной встречи в верхах генсек ЦК ВКП(б) находился в приподнятом настроении. Извинившись за поздний звонок, он поинтересовался, не задумывался ли Зверев о послевоенной денежной реформе? И хотя услышать такого рода вопрос в разгар войны, да еще когда далеко не вся территория Советского Союза была очищена от немецко-фашистских захватчиков, нарком финансов никак не ожидал, он ответил утвердительно. Тогда «вождь народов» спросил: «А делились ли с кем-нибудь своими соображениями?» Зверев дал отрицательный ответ. «А со мной можете поделиться?» — не успокаивался Сталин. И затем Звереву в течение 40 минут, почти как джазмену, пришлось импровизировать на заданную тему. А вскоре Сталин вызвал его к себе уже с конкретными предложениями и планом проведения денежной реформы.
Финансовое положение Советского Союза к концу Второй мировой войны было сложным, и причины провести реформу были серьезными. Во-первых, за время войны печатный станок трудился усердно. В итоге если накануне войны в обращении находилось 18,4 млрд. рублей, то к 1 января 1946 года — 73,9 млрд. рублей, или в четыре раза больше. Денег выпустили больше, чем нужно было для товарооборота, так как цены были фиксированными, а большая часть продукции распределялась по карточкам. Вместе с тем значительная часть денежных средств осела у спекулянтов. Их-то государство и решило избавить от нажитого отнюдь не непосильным трудом. Неслучайно впоследствии официальная советская пропаганда подаст денежную реформу 1947 года как удар по спекулянтам, которые нажились в трудные для страны военные и послевоенные годы. Во-вторых, наряду с рейхсмарками, рубль имел хождение на оккупированных территориях Советского Союза. Более того, власти Третьего Рейха печатали фальшивые советские рубли, которыми, в частности, платили зарплаты. После войны эти фальшивки требовалось срочно изъять из оборота.
Поначалу денежную реформу планировали на 1946 год. Но из-за голода, вызванного неурожаем и засухой в целом ряде регионов СССР, с ней пришлось повременить. Завершающая стадия в подготовке реформы выпала на первую половину декабря. Наконец, 13 декабря 1947 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение провести денежную реформу и отменить карточную систему. Политбюро ЦК обязало «комиссию в составе тт. Жданова, Вознесенского и Поскребышева разослать 14 декабря телеграфно клером постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары» ЦК компартий, Совминам союзных республик, крайкомам и обкомам ВКП(б), крайисполкомам и облисполкомам и предложить им опубликовать вышеуказанное постановление в местной печати 15 декабря».
Госбанк СССР должен был в течение недели (в отдаленных районах страны — двух недель) произвести обмен денежной наличности на новые рубли. Наличные деньги менялись на вновь выпущенные из расчета 10 к 1. Вклады населения в сберкассы переоценивались в зависимости от размера: до 3000 рублей — один к одному; от 3000 до 10 000 — три старых рубля на два новых, а свыше 10 000 — два к одному.
Обмену подлежали и облигации государственных займов. В годы войны было проведено четыре займа. Причем последний — всего за несколько дней до ее окончания (небезынтересно, что последний предвоенный займ прошел за несколько дней до начала войны, в июне 1941 года). Историк Сергей Дегтев отмечает: «Денежная реформа сопровождалась конверсией всех прежних госзаймов в один 2-процентный заем 1948 г. Старые облигации обменивались на новые в пропорции 3 к 1. Трехпроцентные выигрышные облигации свободно реализуемого займа 1938 г. менялись на новый 3% внутренний выигрышный заем 1947 г. по соотношению 5 к 1».

Слухи о грядущей реформе циркулировали давно. Особенно усилились они поздней осенью 1947 года, когда пошли утечки информации из окружения ответственных партийных и финансовых работников. А поскольку сохранить в тайне планы власти от населения не удалось, в сберкассах стали выстраиваться очереди желающих положить деньги на сберкнижку. Например, 2 декабря МВД констатировало «случаи, когда вкладчики изымают крупные вклады (30-50 тысяч рублей и выше), а затем эти же деньги вкладывают более мелкими вкладами в другие сберкассы на разных лиц».
Пытаясь спасти свою наличность, граждане страны Советов бросились скупать мебель, музыкальные инструменты, охотничьи ружья, мотоциклы, велосипеды, золото, драгоценности, люстры, ковры, часы, другие промышленные товары. К примеру, если оборот столичного ЦУМа в обычные дни составлял около 4 млн. рублей, то 28 ноября 1947 года он достиг 10,8 млн. рублей. С прилавков смели и продовольственные товары длительного срока хранения (шоколад, конфеты, чай, сахар, консервы, зернистую и паюсную икру, балыки, копченые колбасы, сыры, масло и др.), а также водку и другие спиртные напитки. Заметно увеличились обороты в ресторанах крупных городов, где вовсю гуляла наиболее состоятельная публика.
Особую изворотливость и напористость в деле спасения своих накоплений проявили работники торговли и общественного питания. Не сговариваясь, они повсеместно провели массовую скупку имевшихся в торговой точке товаров.
Как и планировалось, одновременно с обменом денег отменили и карточную систему. Были установлены единые государственные розничные цены, а продовольственные и промышленные товары поступили в открытую продажу. Отмена карточек сопровождалась снижением цен на хлеб, муку, макароны, крупу и пиво. В конце декабря 1947 года при зарплатах большинства городского населения в 500 — 1000 рублей килограмм ржаного хлеба стоил 3 рубля, пшеничного — 4,4 рубля, килограмм гречки — 12 рублей, сахара — 15, сливочного масла — 64, подсолнечного масла — 30, мороженого судака — 12; кофе — 75; литр молока — 3 — 4 рубля; десяток яиц — 12 — 16 рублей (в зависимости от категории, которых было три); бутылка пива «Жигулевское» — 7 рублей; полулитровая бутылка «Московской» водки — 60 рублей.
Вопреки официальным заявлениям, в числе пострадавших от реформы оказались не только спекулянты, но и техническая интеллигенция, рабочие высоких разрядов, крестьянство. Положение сельских жителей было хуже, чем городских. Обмен денег производился в сельсоветах и правлениях колхозов. И если у кого-то из крестьян имелись более-менее серьезные накопления, «засветить» их рискнули не все.
Издержки в проведении денежной реформы не помешали ее «архитектору», министру финансов Арсению Звереву, отчитываясь перед Сталиным по ее итогам, уверенно заявить, что денежной наличности на руках у населения стало намного меньше, а финансовая ситуация в Советском Союзе улучшилась. Сократился и внутренний долг государства.