История чеканки сибирских монет началась с запроса, направленного Кабинетом ее Императорского Величества в канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства 18 февраля 1763 года. Кабинет интересовался, нельзя ли из меди, получаемой на Колывано-Воскресенских заводах при выплавке серебра, организовать чеканку монет. В ответ на запрос Кабинета канцелярия 18 июня 1763 года донесла, что на Колывано-Воскресенских заводах не только имеется значительный запас меди, уже полученной при выплавке серебра, но что и в дальнейшем такая медь будет поступать в количествах, вполне достаточных для организации постоянно действующего монетного производства.

В то же время канцелярия доложила, что поскольку в этой меди содержится "...не малое число серебра и знатная частица золота", чеканить из нее монеты по стопе, принятой для монет общегосударственных (16 руб. из пуда меди), "...не токмо убыточно, но и сожалетельно". Поэтому в Кабинет был представлен расчет монетной стопы, рекомендуемой для новых монет (он был выполнен состоявшим при Колывано-Воскресенских заводах советником И.С. Христиани). В расчет принималась серебристо-золотистая медь с содержанием в ней 0,79% серебра, 0,03 % золота и 99,18 % чистой меди, а величина монетной стопы вычислялась по цене металла. При существовавших тогда ценах (20 4/7 коп. за золотник чистого серебра, 2 руб. 80 65/149 коп. за золотник чистого золота и б руб. за пуд меди) получалось, что пуд серебристо-золотистой меди указанного выше состава стоил 15 руб. 33 коп. Поскольку же из пуда обычной меди (ценой 6 руб. за пуд) выходило монет на 16 руб., то из пуда серебристо-золотистой меди (ценой 15 руб. 33 коп. за пуд) следовало, согласно расчетам Христиани, чеканить "по пропорции" монет примерно на 40 руб.
Но расчеты Христиани не были признаны достаточно обоснованными: по распоряжению императрицы аналогичные расчеты были также выполнены президентом Монетного департамента действительным статским советником И. Шлаттером - их результаты он изложил в докладе от 27 августа 1763 года. Шлаттер произвел расчеты для серебристо-золотистой меди примерно того же состава, который фигурировал в расчетах Христиани. Однако, Шлаттер исчислял монетную стопу для новых монет, исходя не из цены металла, а из существовавших в то время нормативов на монетную стопу общегосударственных серебряных, золотых и медных монет.

    Схема расчетов была такова:
    1. - Стопа серебряных монет составляет 17 руб. 6 2/3 коп. из фунта (409,512г) серебра 72-й пробы; - серебряные монеты на сумму 17 руб. 6 2/3 коп. содержат 307,134г чистого серебра; - содержащиеся в 1 пуде серебристо-золотистой меди 132,378г чистого серебра соответствуют 7 руб. 35,59 коп.
    2. - Стопа золотых монет составляет 10 руб. из 3 золотников 85 долей (16,538г) золота 88-й пробы; - золотой 10-рублевик содержит 15,160г чистого золота; - содержащиеся в пуде серебристо-золотистой меди 1,54г чистого золота соответствуют 1 руб. 1,02 коп.
    3. - Стопа медных монет составляет 16 руб. из пуда (16380г) чистой меди; - содержащиеся в 1 пуде серебристо-золотистой меди 16247г чистой меди соответствуют 15 руб. 87 коп.
    4. - Монетная стопа новых монет должна составлять в сумме (7 руб. 35,59 коп. + 1 руб. 1,02 коп. + 15 руб. 87 коп.) 24 руб. 24 коп. из пуда серебристо-золотистой меди.

Поскольку содержание драгоценных металлов в этой меди может превышать указанные выше значения, Шлаттер счел целесообразным стопу новых монет окончательно определить в 25 руб. из пуда. Сравнение двух изложенных здесь методик расчета показывает, что монетная стопа, вычисленная Христиани, вроде бы является более обоснованной. Действительно, если стопа Христиани, как и 16 рублевая стопа общегосударственных медных монет, обеспечивала превышение рыночной цены металла примерно в 2,6 раза, то стопа Шлаттера - всего в 1,6 раза, а это влекло за собой существенное снижение доходов государства от эксплуатации монетной регалии.
Но алтайская серебристо-золотистая медь внешне была совершенно неотличима от обычной меди, и потому фальшивомонетчики могли с полным успехом использовать последнюю для фабрикации поддельных сибирских монет. В этом случае стопа Христиани давала 7- кратное превышение номинальной цены фальшивых монет над рыночной ценой металла, тогда как стопа Шлаттера обеспечивала лишь 4-кратное превышение.
Интересно отметить, что даже при 25-рублевой стопе Шлаттера сибирские монеты все же оказались в поле деятельности фальшивомонетчиков: например, в 1780 году Сенат рассматривал дело о найденных на Нижнетагильских заводах штемпелях фальшивой копеечной сибирской монеты и нескольких монетах, отчеканенных этими штемпелями. Вполне очевидно, что узаконение для сибирских монет стопы, вычисленной Христиани, сулило фальшивомонетчикам огромную прибыль и опять привело бы к неудержимому разгулу фальшивой монеты, уже пережитому Россией в 1718-1754 годах.
Шлaттep, сам принимавший участие в разработке мер по изъятию из обращения одиозных медных пятаков 40-рублевой стопы, не мог этого не понимать. Теми же соображениями, несомненно, руководствовалась и императрица, подписавшая 7 ноября 1763 года именной указ о сибирских монетах. Согласно этому указу, для сибирских монет утверждались: - 25-рублевая монетная стопа; содержание в меди драгоценных металлов, принятое в расчетах Шлаттера; особый рисунок штемпелей с использованием фрагментов герба Царства Сибирского; - шесть номиналов монет - 10, 5, 2, 1 копейка, денга и полушка.

Хождение сибирских монет ограничивалось пределами Сибирской губернии - от города Тары (на реке Иртыш) и до Камчатки. Следует сказать о том, что повышение монетной стопы до 25 руб. из пуда (сверх определенной расчетом в 24 руб. 24 коп.) в указе объясняется не возможным увеличением содержания в меди драгоценных металлов (как у Шлаттера), а необходимостью учета задельных денег, выплачиваемых монетчикам.
Такое стремление обязательно обосновать законность устанавливаемой, необычной для медных монет, стопы свидетельствует о том, что правительство придавало этому вопросу весьма важное значение. Той же цели служила и гуртовая надпись на монетах старших номиналов - "KOЛЫBAHCKAЯ МЕДЬ", замененная позднее аббревиатурой "КМ" на аверсе монет всех номиналов: и надпись, и аббревиатура свидетельствовали об особом качестве меди, использованной для изготовления этих монет.

Текст именного указа по сибирским монетам, предназначенного для "всенародного известия", был подписан императрицей 5 декабря 1763 года. Указ предусматривал организацию монетного производства непосредственно на Колывано-Воскресенских заводах, однако консилиум, созванный канцелярией Колывано-Воскресенского горного начальства, привел достаточно веские доводы в пользу создания специализированного монетного двора (протокол от 30 января 1764 года). И в рапорте от 16 ноября 1764 года канцелярия уже докладывает в Кабинет о начавшемся с половины мая 1764 года строительстве нового завода (монетного двора) на реке Нижний Сузун. Согласно имеющимся сведениям, в 1765 году Сузунский двор изготовил сибирской монеты на сумму 23227 руб. 52 1/2 коп. Начиная с этого года и до конца выпуска в 1781 году, сибирская монета чеканилась на Сузунском монетном дворе без каких-либо перерывов в полном составе определенных указом шести номиналов (кроме сокращенных выпусков 1780 и 1781 годов). Даже небывалое наводнение 1776 года, разрушившее многие производственные помещения монетного двора, не отразилось на регулярности чеканки сибирских монет.
Всего сибирской монеты было начеканено на общую сумму около 3 млн. 56 тыс. 310 руб. Итак, именным указом от 5 декабря 1763 года был однозначно определен состав металла, из которого следовало чека сибирские монеты: 99,18 °/о меди, 0,81 % чистого серебра и 0,01 % чистого золота. Как же обстояло дело на Колывано-Воскресенских заводах с запасом серебристо-золотистой меди? Первые сведения, представленные канцелярией Колывано-Воскресенского горного начальства в Кабинет 18 июня 1763 года, свидетельствуют, что по состоянию на 1 июня 1763 года в наличии имелось 502 тонны 768,5кг меди, содержавшей 0,79 % серебра и 0,01% золота. А в "Протоколе" консилиума, созванного канцелярией (от 30 января 1764 года) уже говорится о наличии 525 тонн 214,5кг серебристо-золотистой меди; в "Протоколе" также указывалось, что этого количества меди хватит для чеканки монет в течение 4 лет, причем за эти годы при выплавке серебра будет получено еще около 173 тонн 245кг меди, так что чеканка сибирских монет может продолжаться более 5 лет "без прибавления к тому нарочно добываемых медных руд".
В декабре 1768 года руководство Колывано-Воскресенских заводов доложило, что вследствие усовершенствования технологии выплавки серебра, суммарное содержание в меди драгоценных металлов снизилось в среднем до 0,59 %. Приведение меди в "указную пробу" теперь осуществлялось добавкой в нее серебросодержащих компонентов. Имевшееся в докладе заводского руководства предложение о чеканке сибирской монеты без корректировки состава поступавшей на монетный двор меди, императрица отклонила.
Согласно расчетам, представленным руководством Колывано-Воскресенских заводов, суммарное содержание драгоценных металлов в меди, поставляемой на Сузунский монетный двор, к 1778 году снизилось примерно до 0,36 %, в связи с чем заводское руководство предложило чеканить сибирскую монету не по 25-рублевой, а по 20 рублевой монетной стопе. Никаких сведений о приведении меди в "указную пробу" путем добавки в нее серебра.
На основании вторичного предложения руководства Колывано-Воскресенских заводов о чеканке сибирской монеты без какой бы то ни было корректировки состава меди был издан именной указ от 7 июня 1781 года о прекращении чеканки сибирских монет и начале чеканки на Сузунском монетном дворе общегосударственной медной монеты по 16-рублевой стопе без учета наличия в меди примеси серебра и золота. Итак, основная цель, которая преследовалась при организации выпуска сибирских монет, состояла в использовании на месте меди, остававшейся на Колывано-Воскресенских заводах после извлечения из руды основного продукта - серебра.
Поэтому в принципе не мог существовать проект (даже неутвержденный), предусматривавший чеканку серебряных сибирских монет. Что же касается так почитаемых коллекционерами серебряных новодельных "сибирских" 20-, 15- и 10-копеечников, то они представляют собой лишь плод фантазии человека, либо незнакомого с действительной историей сибирской монеты, либо спекулировавшего на коллекционерском интересе к всевозможным нумизматическим "раритетам".